О заводе «Радиолампа»

(Начало в № 38 за 1998 г.)

В 12 часов дня 22 июня — речь Молотова о вероломном нападении фашистской Германии на нашу Родину. Война… Сначала казалось, что война где-то далеко от Фрязино, и враг будет скоро разбит. В каждом фрязинском доме каждое утро с нетерпением ждали сводку Информбюро. Началась мобилизация. Один за другим уходили с завода молодые ребята: рабочие, техники, инженеры, которых вызывали в военкомат и отправляли в воинские части.

Завод стал чувствовать войну уже непосредственно на себе. Вскоре война подошла к Фрязино. С 27 июня начались ежевечерние налеты немецкой авиации на Москву. Над Фрязино пролетали одиночные немецкие самолеты, которые летели бомбить Москву. Моторы немецких самолетов издавали характерный надрывный гул, который отличал их от равномерного рокота советских самолетов. Через 10-15 минут после пролета немецких самолетов в стороне Москвы возникало зарево, которое все более и более разгоралось. Это были пожары от зажигательных бомб, которые сбрасывали немецкие самолеты. В ночном небе были видны тысячи вспышек зенитных снарядов, которыми немецкие самолеты отгонялись от Москвы.

Наши самолеты вступали в бой на подступах к Москве, чтобы не дать прорваться немецким самолетам к столице.

Во Фрязино, как и на всей европейской территории страны, использовалось затемнение. Хотя немецкие самолеты пролетали над ним, ни на поселок, ни на завод не было сброшено ни одной бомбы. Очевидно немцы считали, что Москву они возьмут, и завод им будет нужен. Однако к 2-3 часам ночи зарево над Москвой уменьшалось, а к 3-5 часам прекращалось. Это — результат работы пожарных и жителей Москвы, дежуривших на крышах домов, сбрасывающих на землю специальными клещами зажигательные бомбы, где последние засыпались песком и гасились.

Издали не раз казалось, Москва сгорела, от нее ничего не осталось. Но когда приезжали в Москву, видели: дома целы, Ярославский вокзал на месте, Кремль на месте. Трамваи, троллейбусы, метро — все работает. Было ясно — Москва велика, и никакие немецкие налеты не в силах ее уничтожить.

Эскадрильи немецких самолётов-бомбардировщиков со всех сторон волнами налетали на Москву. Как только начинало темнеть, эскадрильи немецких бомбардировщиков пролетали над Фрязино. Первое время люди покидали квартиры и уходили подальше от своих домов. Но скоро они привыкли к тому, что над Фрязино пролетают вражеские самолеты, и уже не уходили из своих домов. Соблюдалось строжайшее затемнение домов. Как сообщало Совинформбюро, в первых налетах на Москву принимало единовременно до 200 и более бомбардировщиков, и только единичные вражеские самолеты бомбили непосредственно город.

В августе началась эвакуация жителей Москвы. Началась эвакуация и некоторых оборонных заводов, конструкторских бюро и лабораторий. Налеты на Москву все продолжались. В сентябре, когда небо бывало покрыто облаками, одиночные немецкие самолеты появлялись над Москвой и днем.

В августе стали говорить об эвакуации «Радиолампы». Немцы приближались к Москве. Было принято решение правительства о раздельной эвакуации завода: производство генераторных ламп должно было эвакуироваться в Ташкент, а производство приемоусилительных ламп — в Уфу.

В октябре завод остановился. Станки, оборудование, инструменты паковались в ящики, грузились на железнодорожные платформы и отправлялись к месту эвакуации. Отбирались инженерно-технические кадры, мастера и квалифицированные рабочие, которые должны были на новом месте восстанавливать производство «Радиолампы». Они получали бронь от призыва в армию.

Налеты на Москву продолжались не только ночами, но и днем. В октябре над заводом стали появляться немецкие самолеты, которые сбрасывали листовки. Год был очень грибной. В лесу вокруг Фрязино находили много немецких листовок с призывами к советским солдатам и офицерам переходить к немцам. В октябре же над Фрязино пролетели эскадрильи советских истребителей и штурмовиков, которые базировались на щелковском аэродроме. Они летали бомбить немецкие позиции (немцы были уже в 40-50 км от Фрязино), а через 20-30 минут возвращались обратно, чтобы подвесить бомбы и снова лететь бомбить врага. Двадцать восьмого октября в Москве было введено осадное положение.

Отъезд

Оборудование, станки, материалы, инструменты грузились на железнодорожные платформы и в вагоны. Эвакуируемые ехали в теплушках, то есть в товарных вагонах, в которых по обеим сторонам были сделаны сплошные нары в два этажа. Люди сидели или лежали на этих нарах. В середине вагона стояла железная печь. Уголь был заготовлен при отъезде с расчетом, что в дороге на станциях он будет пополняться.

Отодвигалась только одна дверь вагона, другая была заколочена наглухо. Эвакуируемые могли брать с собой только чемоданы, узлы, рюкзаки и продовольствие на дорогу. Вся мебель и бытовая принадлежность либо продавались, либо оставлялись под надзор соседей или оставшихся родственников.

Как только вагон заполнялся людьми, он тут же отъезжал от Фрязино и в Мытищах прицеплялся к эшелону, который уходил на северо-восток. Ехали семьями. В зависимости от пункта назначения — Уфа или Ташкент — вагоны прицеплялись к эшелонам, следующим либо по ярославской дороге, либо с Казанского вокзала.

(Продолжение следует)