Немецкий след в советской электронике

Федеральное государственное унитарное предприятие «Научно-производственное предприятие «Исток» было образовано на основании постановления Государственного Комитета Обороны СССР от 4 июля 1943 года как «Электровакуумный институт с заводом». Институту было присвоено наименование НИИ-160.

В преддверии 65-летнего юбилея предприятия вниманию читателей газеты «Ключъ» предлагаются отрывки из книги сотрудника научно-информационного отделения предприятия Рудольфа Михайловича Попова «От НИИ-160 до «Истока». В настоящее время книга подготавливается к выходу в свет в одном из столичных издательств.

Лабораторно-конструкторское бюро

В 1946 году по предложению Комиссии по изучению немецкой радиолокационной техники для разработки и выпуска различных электровакуумных приборов для обеспечения радиотехнической промышленности СССР в пригороде Берлина создаётся Лабораторно-конструкторское Бюро (ЛКБ), в котором работали как немецкие, так и советские специалисты, среди них были и сотрудники НИИ-160: Н. Девятков, А. Федосеев, а также Д. Шутак, впоследствии — главный инженер опытного завода при НИИ-160, Е. Коленко — главный технолог завода, начальники отделов Н. Черепнин и Д. Оленин.

Все они внесли большой вклад в последующее развитие НИИ-160 (ныне ФГУП «НПП «Исток»).

Вторая мировая война близилась к концу. В феврале 1945 года в Ялте состоялась Крымская конференция руководителей трёх союзных держав — СССР, США и Великобритании. 13 февраля было опубликовано коммюнике, подписанное И. Сталиным, Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем, в котором, в частности, говорилось о разрушении военно-промышленного потенциала Германии. Это означало, что все разработки военного характера, обнаруженные в лабораториях, научно-исследовательских учреждениях, конструкторских бюро, предприятиях, должны быть изъяты, а документация и соответствующее оборудование, приборы, опытные образцы — уничтожены или вывезены в страны-победительницы.

Ещё в ноябре 1944 года секретарю ЦК ВКП(б) Г. Маленкову даётся поручение — приступить к формированию при Совнаркоме Особого комитета по Германии. Наряду с вопросами репараций, в задачи комитета входило изучение немецкой техники и использование научно-технического и промышленного опыта Германии для послевоенного восстановления и развития народного хозяйства Советского Союза. Маленков предложил всем наркоматам и учреждениям, заинтересованным в получении из Германии тех или иных материалов, присылать в Особый комитет уполномоченных с надлежащим штатом помощников.

Для комплектации специальных бригад тысячи гражданских лиц, работающих в оборонной промышленности, вызывались в военкоматы, где им выдавали обмундирование, а в военном билете после записи — рядовой необученный, сразу писали — инженер-майор или полковник. К маю 1945 года таких бригад создаётся несколько десятков.

5 июля 1945 года ГКО принял постановление о создании Комиссии по вопросам изучения немецкой радиолокационной техники. Руководителем группы инженерно-технических и научных работников назначается будущий министр электронной промышленности СССР инженер-капитан первого ранга Александр Иванович Шокин. Комиссия должна была заниматься изучением промышленных предприятий, сбором образцов приборов и изделий, технической документации, поиском и привлечением к работе немецких специалистов. Но главное — собирать оборудование для оснащения отечественной радиотехнической промышленности.

12 июля комиссия прилетела в Берлин. В её составе были высококвалифицированные специалисты А. Щукин (в дальнейшем академик), профессора Невяжский, Богородицкий, Подгурский, Попов, генерал Угер и другие. Всего около двадцати человек. Первым делом комиссия приступила к объединению разрозненных групп радиоспециалистов, которые собирали материалы, систематизировали их и представляли отчёты в Москву в Совет по радиолокации.

Радиотехническая отрасль в Германии до войны бурно развивалась, успешно конкурируя на европейском рынке с продукцией США. Фирмы «Гартман и Браун», «Телефункен», «Аншюгц», «Сименс», «Лоренц», «АЭГ», «Роде-Шварц», «Аскания» ещё задолго до Второй мировой войны пользовались большой известностью во многих странах.

К 1939 году в Берлине сосредотачивается около половины всей электротехнической промышленности Германии. Здесь действовало более двух с половиной тысяч предприятий с численностью работающих почти 250 тыс., что составляло пятую часть от общего числа занятых в остальных производственных отраслях. За исключением юго-запада, Берлин со всех сторон был окружён промышленными окраинами и пригородами. На севере, в районе г. Шпандау, находились заводы концерна «Сименс», занимающие целый городок (Сименсштадт), заводы Всеобщей компании электричества (АЭГ), электроламповые заводы «Осрам», предприятия слаботочной промышленности «Телефункен» и другие.

Поиски нужного оборудования, материалов и технической документации велись в трудных условиях. Во время войны предприятия радиотехнической промышленности были рассредоточены на бывших мануфактурных и трикотажных фабриках, в подземных бункерах, в небольших строениях и т.д. С подобными трудностями сталкивались и специалисты других отраслей. Иногда пути бригад различных ведомств пересекались.

Б. Черток, ближайший помощник С. Королёва, в своей книге «Ракеты и люди» пишет о посещении одного из заводов фирмы «Лоренц» в Темпльгофе: «Сам завод уже до нашего посещения был освоен «профсоюзными» (такое название, а также «цивильные» и «трофейные» получили в Германии гражданские майоры и полковники — Р. П.) офицерами московских радиозаводов… Мы около двух часов проговорили с немецкими специалистами. Нам показали передатчики для радиолокаторов трёх- и десятисантиметрового диапазонов. Интересно, что лаборатория, специализировавшаяся на разработке телевизионных приёмников, была быстро перепрофилирована на приборы с большими электронно-лучевыми трубками радиолокационного наблюдения… В начале войны вся радиолокационная техника немцев ориентировалась на дециметровый диапазон. Немецкие инженеры посетовали: «Наше соревнование с англичанами было войной не только на поле боя и в воздухе, но и в лабораториях. Они ещё в 1942 году добились больших успехов, благодаря смелому переходу на сантиметровый диапазон. Мы в это время не имели такой ламповой техники.

После длительного общения с немецкими специалистами мы, покидая радиозавод «Лоренца», зашли доложить полковнику, который дал нам разрешение на осмотр и общение с немцами. Формальное представление перешло в длительный разговор и обмен впечатлениями. Полковник оказался таким же «профсоюзным», как и мы. Это был уполномоченный Совета по радиолокации при ГКО Александр Иванович Шокин. Тогда в Берлине он с горечью говорил, что наша радиотехническая и электронная промышленность, несмотря на серьёзные научные достижения, по сравнению с тем, что мы видим здесь, безусловно, является слаборазвитой».

Сразу же после войны создаётся Комитет по демонтажу немецкой промышленности, который возглавил Маленков.

Многие влиятельные ведомства боролись, чтобы получить как можно больше оборудования. Для рассмотрения возникающих конфликтов создаётся комиссия во главе с А. Микояном. Она вынесла неожиданное решение — прекратить вообще демонтаж немецкой промышленности и наладить производство товаров для СССР в Германии в качестве репарации. Это решение было утверждено на Политбюро ЦК ВКП(б), несмотря на возражения Кагановича и Берии.

Первыми, совместно с немецкими специалистами, стали налаживать в их лабораториях и цехах производство необходимой продукции советские ракетчики. Уже в середине июля 1945 года они организовали институт «Рабе» (в расшифровке «ракетенбау» — «Строительство ракет»). Ещё через месяц создается институт «Берлин» для изучения зенитных управляемых ракет. В начале марта 1946 года организуется институт «Нордхаузен» по восстановлению документации и изготовлению ракет ФАУ-2. В нём работало около семи тысяч немецких специалистов.

В научных организациях и ОКБ, организованных в г. Дессау на базе заводов «Юнкерса», где немцы выполняли задания Министерства авиационной промышленности СССР, в 1945-1946 годах работало до восьми тысяч человек.

В мае 1946 года Комиссия по изучению немецкой радиолокационной техники закончила свою работу. Результаты её деятельности сыграли значительную роль в дальнейшем развитии советской радиоэлектроники. По предложению Комиссии для разработки и выпуска различных электровакуумных приборов в Берлине создаётся Лабораторно-конструкторское Бюро (ЛКБ) с опытным производством, к работе в котором привлекаются немецкие инженерно-технические специалисты и высококвалифицированные рабочие. В состав этого бюро вошли также и советские инженеры и учёные из разных институтов, КБ и заводов радиотехнической промышленности, в том числе и из Электровакуумного института НИИ-160 (в настоящее время ФГУП «НПП «Исток»), организованного по постановлению ГКО от 4 июля 1943 года в поселке Фрязино Московской области.

Бюро разместили в пятиэтажном корпусе электролампового завода «Обершпрее», принадлежащего компании АЭГ. Его производственная площадь составляла 18 000 кв. м. Рядом находилось небольшое здание (2000 кв. м) катодного завода. Хорошо сохранившееся станочное и специальное оборудование составляло более 700 единиц. При формировании штата ЛКБ очень помогли списки участников технических совещаний, протоколы которых были найдены сотрудниками НИИ-160 А. Федосеевым и Н. Девятковым, прибывшими в Берлин в составе бригады радиоспециалистов в июне 1945 года.

Возглавить Бюро предложили одному из крупнейших специалистов электровакуумной отрасли Германии, доктору математики, физику Карлу Иоганну Штеймелю. Руководителем всей технологической части назначили видного немецкого учёного в области физико-химической технологии, доктора естественных наук Курта Рихтера. Главным инженером стал дипломированный инженер-радиотехник Шпигель.

С советской стороны ЛКБ возглавил Г. Вильдгрубе, опытный специалист электровакуумной промышленности, долгое время работавший на ленинградском заводе «Светлана» в Отраслевой вакуумной лаборатории (ОВЛ) под руководством С. Векшинского. Техническое руководство Бюро было возложено на сотрудника ОВЛ — начальника её опытной мастерской, которая занималась мелкосерийным производством приёмно-усилительных и генераторных ламп, электронно-лучевых трубок (ЭЛТ) и газоразрядных приборов, Ю. Болдыря.

К концу 1946 года немецкий состав ЛКБ был полностью сформирован. Он состоял из 51 доктора наук, 588 инженеров, техников и конструкторов и 1118 рабочих. Всего в ЛКБ работал 2271 человек. В структуре ЛКБ было тридцать лабораторий. В семи самых крупных из них, занимавшихся разработкой специальных электровакуумных приборов, измерительных ламп, детекторов, ЭЛТ, и радиодеталей (резисторы, конденсаторы и другое), было занято 150 специалистов. Над проведением различных научно-исследовательских работ в шести лабораториях трудились 140 ИТР. В серийном выпуске электровакуумных приборов и различных типов катодов для поставки в СССР участвовало сто инженеров. Столько же ИТР разрабатывали и изготавливали специальное технологическое оборудование и инструмент. Четверо конструировали устройства для радиолокации, навигации и связи.

Постоянное количество советских специалистов в ЛКБ было 14 человек, хотя штатным расписанием предусматривалось — 38. Кроме того, в разное время в Бюро проходили стажировку 87 инженеров и техников из предприятий Министерства промышленности средств связи (МПСС). Советские сотрудники в основном занимались разбором и изучением немецкой технической документации, составлением отчётов и обзоров, написанием статей для издававшихся в Бюро информационно-технических бюллетеней и т.д. Кроме того, каждый из сотрудников контролировал разработку каких-либо ЭВП. Так, под наблюдением старшего инженера НИИ-160, впоследствии академика Н. Девяткова, находилось 22 работы.

Представляют интерес условия, созданные для немцев на советско-германских предприятиях. Немецкий историк Манфред Борнеманн, оценивая совместную деятельность советских и немецких специалистов в Германии в своей книге «Секретный проект срединной стройки. История ФАУ-оружия», писал: «Атмосфера во время работ между немцами и русскими была исключительно дружелюбной: русские показали себя с лучшей стороны… Зарплата немецких специалистов была относительно высокой. Их материальное обеспечение находилось на уровне, которого уже давно не было в Германии. Так, например, дипломированный инженер получал так называемый паёк первой категории, что составляло на 14 дней: 60 яиц, 5 фунтов масла, 12 фунтов мяса, неограниченно хлеб, вдосталь растительное масло, мука, сигареты и табак. Для других категорий служащих эти нормы были ниже, но по тогдашней ситуации тоже сравнительно очень высокими».

О роли ЛКБ в послевоенном развитии отечественной радиоэлектроники и в частности, на начальном этапе становления НИИ-160, говорят несколько примеров.

Как известно, для покрытия экранов электронно-лучевых трубок применяются люминофоры. До 1948 года их промышленное производство в СССР отсутствовало. Приходилось пользоваться импортными немецкими и американскими люминофорами. В период с 1949 по 1951 год в НИИ-160 была выполнена работа по созданию и освоению промышленного производства люминофоров. За этот период их изготовили около трёх тысяч килограмм, что освободило СССР от импорта и полностью обеспечило потребность электровакуумной промышленности страны. В 1951 году сотрудники НИИ-160 В. Волков и Н. Лобашов за разработку производства люминофоров были удостоены Сталинской премии.

Эта работа начиналась не на пустом месте. ЛКБ в адрес МПСС направило большое количество материалов, связанных с производством люминофоров в Германии. В 1946 году — пять отчётов немецких специалистов завода в Штейнбахе. В начале 1947 года — проект люминофорного завода, составленный доктором М. Вольфом, бывшим сотрудником фирмы «Ауспрезельшафт» в Берлине. Доктора Камм, Крессин, Функ и другие, из фирмы «Лейхтштоф» в Тюрингии сделали проект люминофорной фабрики с подробнейшим описанием всех технологических процессов. Эта техническая документация, переработанная под отечественные условия, несомненно, помогла освоению в НИИ-160 промышленного выпуска 15 типов люминофоров, три из которых нашли применение в производстве кинескопов для первых отечественных телевизоров.

Другой пример. В начале 1947 года радиолокационная промышленность Советского Союза оказалась в весьма сложном положении, из-за отсутствия кристаллических детекторов, пригодных для применения в радиолокационных станциях (РЛС) сантиметрового диапазона. В наличии имелись лишь небольшие запасы (нескольких сотен штук) американских детекторов и незначительное количество трофейных немецких. В связи с этим по Постановлению Совмина СССР от 17 июля 1947 года в НИИ-160 была открыта тема «Разработка и внедрение в производство серии кристаллических детекторов сантиметрового диапазона волн, предназначенных для использования в РЛС и измерительной аппаратуре».

За два года производство кристаллических детекторов было освоено на опытном заводе НИИ-160, который начал выпускать 14 типов детекторов. За десять месяцев 1949 года их было изготовлено более 14 000 шт. Сотрудники НИИ-160 А. Красилов и А. Мельников за эту работу удостоены Сталинской премии.

Это только два примера использования немецкого опыта в НИИ-160 в первые послевоенные годы. А таких примеров можно привести много. Тематический план ЛКБ на 1946—1947 гг. состоял из 167 НИР.

В конце октября 1946 года из ЛКБ в НИИ-160 направили около двухсот немецких специалистов: докторов, инженеров, техников, технологов, механиков, квалифицированных рабочих и т.д. Среди 18 докторов наук были и руководители Бюро Штаймель и Рихтер.

Отъезд большой группы специалистов не очень сказался на количестве научно-исследовательских работ в ЛКБ. Из запланированных на 1946—1947 годы 167 НИР в 1946 году выполнены НИР по 36 типам электровакуумных приборов. В пятое (бывшее седьмое) Главное Управление МПСС было отправлено различной технической документации по разработанным в ЛКБ 45 типам приборов 44 отчёта, 40 статей немецких специалистов и 25 советских. Кроме того, семь номеров выпускавшихся в ЛКБ информационно-технических бюллетеней. Из 45 типов приборов, разработанных в ЛКБ, НИИ-160 предстояло освоить серийный выпуск восьми.

К середине 1946 года «добрососедские» отношения между союзниками ухудшились. Раньше американцы и англичане более или менее лояльно относились к действиям русских по созданию совместных с немцами промышленных и исследовательских организаций для изучения и выпуска продукции военного характера. Теперь же они стали требовать неукоснительного выполнения решений Крымской конференции, по которым существование подобных заводов и КБ в советской зоне оккупации могло рассматриваться как нарушение принятых соглашений.

В системе Технического отдела МПСС при Управлении советской военной администрации в Германии (СВАГ) по изучению достижений немецкой науки и техники, кроме ЛКБ были организованы Техническое Бюро по радиоизмерительной аппаратуре в г. Радеберге, Техническое Бюро физико-технических приборов в г. Тальгейме и светотехническое Бюро в г. Берлине. В декабре 1946 года, согласно приказу Главноначальствующего СВАГ Маршала Советского Союза Соколовского, они ликвидируются. Все задания, утвержденные МПСС по этим Бюро на 1947 год, включаются в тематический план ЛКБ, причём ни оборудование, ни немецкие специалисты переданы в него не были. В связи с постановкой новых задач Лабораторно-конструкторское Бюро в начале 1947 года преобразуется в Электровакуумное Техническое Бюро МПСС. Для ЛКБ начались трудные времена. Помимо расширения поставленных перед ним задач, начался демонтаж оборудования. В связи с этим количество НИР на 1947 год сократилось до 131. Но серийный выпуск электровакуумных приборов продолжался.

С начала 1947 года объём производства начал сокращаться. Постепенно пустели отделы и лаборатории. Из 764 единиц различных измерительных приборов из ЛКБ в СССР было вывезено 540 единиц. Только из Отдела радиоизмерительной аппаратуры более 70%.

Союзники в свою очередь не очень «грабили» побеждённую Германию, многие не разрушенные войной предприятия в Западной Германии быстро вступили в строй. Это явилось одним из факторов того, что ФРГ значительно опередила ГДР в своём последующем экономическом развитии.

Советские специалисты перенимали немецкий опыт не только в технологии электровакуумного производства, но и в проведении научно-исследовательских работ. Постепенно миф о германском организационном гении начал улетучиваться. Если вначале кое-кто верил, что, по крайней мере, в военных науках немцы обладали поразительной способностью к хладнокровному, дальновидному и эффективному планированию и к выполнению своих планов, то в дальнейшем им пришлось испытать глубокое разочарование. У немцев имелась масса всяких картотек, бланков, классификаций, бюро и департаментов. В исследовательских отчётах и протоколах совещаний, как правило, содержалось много полезной информации. Всё это отлично отпечатано и удобно классифицировано для пользования. Но когда предстояло выполнить конкретную работу, немцы вовсе не являлись первоклассными исполнителями.

Бюро функционировало до конца 1948 года. По крайней мере, его деятельность упоминается в приказе министра промышленности средств связи от 28 декабря 1948 года, в котором указано, что образцы и техническая документация должны поступать от Бюро только в адрес НИИ-160.

Каковы же итоги пребывания советских специалистов в ЛКБ? В первую очередь, это изучение передовой немецкой технологии в электровакуумной промышленности. Сбор и отправка в СССР большого количества технологического оборудования и измерительных приборов. Разработка и выпуск ряда электровакуумных приборов, деталей, инструмента, оборудования и измерительной техники, необходимых для Советского Союза в первые послевоенные годы.

Окончание следует.