Откуда пошла «Радиолампа». Версия

После окончания гражданской войны перед Россией встала задача поднять народное хозяйство, причем на новом техническом уровне. Вспомним план электрификации России ГОЭЛРО, поддержку Лениным Нижегородской радиолаборатории, присвоение почетного звания Героя Труда разработчикам трактора, управляемого по кабелю, создание Радиевого института (А. Ф. Иоффе), развертывание питерской «Светланы». В середине 20-х годов был поднят вопрос о необходимости создания предприятия, подобного «Светлане», и в Москве, точнее в Подмосковье, где можно было выбрать место подальше от чадящих фабрик и заводов. Оглядываясь на то время, трудно представить, почему возникло требование экологии, ведь тогда еще не имели понятия ни о важности вакуумной гигиены, ни о необходимости сверхчистоты при изготовлении полупроводников, да и про кремний-то и германий знали лишь по клеткам таблицы Менделеева. Хотя впрочем, проблемами, связанными с чистотой производства «промышленности слабых токов», из которой впоследствии выросла электронная техника, занимался тогда профессор А. А. Чернышев, который в начале 20-х предложил напускать водород в обрабатываемую радиолампу (портрет академика А. А. Чернышева висит в Малом конференц-зале «Истока»), зависимость электропроводности NaCl от примесей изучал А. Ф. Иоффе, а окись меди — И. В. Курчатов. Мучился с загрязнениями, изучая электрический пробой в газах при низких давлениях, профессор Н. А. Капцов. Да, тот самый — сын последней владелицы фрязинской текстильной фабрики. Сейчас от той фабрики остался лишь красный корпус на территории «Истока», в котором размещается бухгалтерия предприятия. Вообще-то, у владелицы было два сына, фабрикой управлял старший, во время гражданской войны он поддерживал белых, а после их разгрома сгинул где-то в эмиграции. Второй сын, Николай Александрович, пошел в науку, стал знаменитым ученым, профеcсором МГУ и МХТИ, автором известных книг по электронике.

Понятно, что когда к электронщику Капцову обратились с вопросом о месте для нового предприятия, он вспомнил о фабрике, до национализации принадлежавшей его брату. Почему именно Фрязино? Николай Александрович выдвинул, по крайней мере, четыре аргумента. Во-первых, — чистая лесная речка и озеро, так что проблемы с чистой водой исключаются; во-вторых, уже имелось большое и добротное здание, не надо начинать с нулевого строительного цикла; в-третьих, вблизи фабрики находится песчаное «блюдце» — залежи чистого кварцевого песка, тянущиеся от владимирских песков Гусь-Хрустального, поэтому не будет проблем с главным сырьем для стеклянных оболочек радиоламп (оболочки первых электровакуумных приборов делались только из стекла); ну и в-четвертых, во Фрязино уже были специалисты-стеклодувы, кустари, варившие из тех песков стекло и изготавливавшие на продажу сувенирных чертиков. Эти аргументы, кажущиеся сейчас забавными, тогда были приняты во внимание, и местом для завода «Радиолампа», будущего «Истока», было выбрано Фрязино. Потом, правда, Любосеевка превратилась в сточную канаву, залежи песка были израсходованы уже в первые годы работы завода (карьер около озера существовал долго), ну а дети стеклодувов стали кадровыми работниками фрязинских предприятий.

Но был ещё один фактор, сказавшийся на выборе именно Фрязино в качестве будущей столицы отечественной электроники. Это наш национальный фактор, традиционное русское гостеприимство. Когда первая правительственная комиссия в составе трех или четырех человек поехала смотреть Фрязино, то паровичок довез ее до станции Щёлково, где комиссию должны были встретить и, соответственно, везти дальше. Но поезд опоздал, встречавшие уехали, и приехавшие остались вечером одни и на морозе. Обратно вернуться уже было не на чем, и члены комиссии направились за помощью в партком ближайшей, конечно, текстильной фабрики. Там им помогли найти фрязинца, который оказался однополчанином одного из членов комиссии. Сразу нашлись сани, и гости вскоре были на месте назначения, попарились в баньке и сели за стол, где им подали и соленые огурчики к самогоночке, и моченые грибочки, собранные в роще, что была на месте 48-го корпуса, и, что совсем сказочно после гражданской войны, — по хорошему куску жареной свинины. В общем, утром гости пришли на капцовскую фабрику в хорошем расположении духа. И там их поразило еще одно качество фрязинских жителей: хотя фабрика несколько лет не работала и не охранялась, оконные стекла были целыми, станки не поломаны, фабрика не разворована (естественно, ведь махновцы в наших местах не водились, «Чубайсы» еще не родились, а цветные металлы в утильсырье еще не принимались).

С таким народом можно было начинать строить электронику. Построили. Развиваем. Живем. Несмотря ни на что! Ведь «Гайдары» приходят и уходят, а потомки помнят о Капцове, о Цареве, о Зусмановском. И о нас с вами вспомнят, если мы будем заниматься делом, т. е. нашей электроникой.

А историю эту об истоках «Радиолампы» мне рассказал где-то в конце 50-х первый доктор наук на «Истоке» Борис Михайлович Царев, а он слышал ее от самого Николая Александровича Капцова.